Забавно: когда чуть больше двух лет назад я создала свой первый онлайн дневник, я писала в нем только художественный вымысел. В последнее время я стала много писать о себе; онлайн дневник превратился в просто дневник. Не уверена, хорошо это или плохо.



***



Если бы за пять лет, прошедших с моего первого знакомства с сэром Максом и лабиринтами Ехо, я хоть раз усомнилась в своем Вершительстве, то сегодня эти сомнения развеялись бы. (мысля)

грешные магистры! мои фразы меня ужасают. кажется, я разучилась писать нормальным человеческим языком... или никогда не умела?..



Моя московская подруга (ассоциация)как же я не люблю это дурацкое слово! все равно что "гражданка". сразу вижу бесконечные серые коридоры и бесполых людей в костюмах из буро-коричневой шерсти. брр. Люба сейчас работает в Делавере. Когда она приезжала в Нью-Йорк, мы договорились, что в какой-то момент мы с Кэт приедем к ней. Решили, что в эти выходные. Позавчера я поняла, что не желаю никуда ехать. (шизофрения)

я сейчас путем беспощадного самоанализа пыталась понять почему. внутренний диалог выглядел примерно так:

- не хочу.

- почему?

- потому что не хочу.

- да, но почему не хочешь?

- денег на поездку нет.

- зато на все остальное есть?..

- много всего нужно сделать дома.

- когда это тебя останавливало?

- далеко ехать.

- книжку возмешь.

- надо делать пересадку черт-знает-где.

- уже теплее.

- окей! окей. я не знаю, где делать пересадку. это значит, что нужно будет кого-то спрашивать. я не хочу никого ни о чем спрашивать.

- и поэтому не поедешь к Любе гулять по цветущим улочкам, загорать, купаться и смотреть всякую классную муру?

- ...

- вот-вот. ты, солнышко, их тех людей, которые будут часами блуждать по незнакомому району, вместо того чтобы спросить directions у первого встречного.

- спросить directions?

- мозги надо юзать.

- ха.

- хи. по-моему мы уклонились от темы.

- да ну ее в .. туда, где солнце не светит. и мои комплексы туда же. не хочу никуда ехать. хочу валяться на кровати и смотреть "Бэтмена".

- мне определенно нравится направление твоего мышления. моего мышления?..

- нашего?..

- roses are red.

violets are blue.

i am crazy

and so am i.

- хн.

В конце концов, я написала ей, что начальник заставляет меня работать в эту субботу, и поэтому я ну никак не могу уехать из Нью-Йорка. Отправив письмо, я начала мучиться угрызениями совести. Врать я не люблю, врать людям, которые мне дороги, - особенно. Когда совесть угрызла мои нервы до состояния подгнивших бельевых веревок, зазвонил телефон. (ассоциация)

кто говорит?

слон.

стоп, это...

одиссей. персей. моисей. ой, нет, это не из той оперы. (c)

а Олди я так и не дочитала...

Звонил начальник. Сказал, что Боря в субботу занят, Зоя - в отпуске, Лена - уезжает, а просить Таню - так проще сразу с небоскреба спрыгнуть. (нуу)(этого он не сказал, конечно. но подумал.) Поэтому не могла бы я сделать ему большое одолжение и поработать в субботу? (i.e.)(посидеть часов 6-7 за компом с супер-скоростным инетом) Я подумала (целых полсекунды!) и сказала, что, так уж и быть - поработаю.



Как обычно, желания мои (кроме самых заветных) исполняются рано и вполне себе так.

Каждый раз, когда папа уезжает (пусть недалеко и всего на несколько дней), я вдруг особенно сильно ощущаю вспоминаю, как я его люблю, как я рада тому, что он есть, что он здесь, что он такой. Я вдруг вспоминаю, как восхищалась им, когда была маленькой, и понимаю, что это восхищение никуда не делось - вот оно, в каждом взгляде, в каждом слове, в торопливом пожелании мягкой посадки, в шершавости царапающих горло слез. И пусть он больше не привозит из таинственных далей небывалых фруктов, и пусть я больше не рисую ему к приезду пятилапых тигров, и пусть я больше не засыпаю под звездные легенды, рассказанные его голосом, - суть от этого не меняется.



Потому что дети всегда остаются детьми, сколько бы им ни было лет. И еще потому, что самого главного не скажешь словами и глазами, как ни старайся, тоже, конечно, не увидишь.

Мое настроение - величина непостоянная и меняющаяся с совершенно непредсказуемой регулярностью.



Бывают дни, когда я улыбаюсь прохожим, с интересом слушаю чужие монологи и жажду общения.

Правда, такое случается не особенно часто.



Обычно я улыбаюсь сама себе, чужие монологи слушаю со снисходительным равнодушием и к идее диалога отношусь без неоправданного энтузиазма. Это - мое нормальное состояние.



Впрочем, бывает еще так: я хмуро смотрю себе под ноги, ничего не желаю слушать и уж тем более - говорить. Меня тошнит от любимых книг и песен, теплое летнее солнце режет глаза, сладкий кофе горчит, работа выводит из себя монотонной бессмысленностью, а компьютер даже включать не хочется.

В такие дни, кое-как дотащив до дома свое тупое неповоротливое тело, я швыряю его на кровать и оставляю лежать там, пока темнота не укутает его мягким одеялом сна. В такие дни я читаю только фанфики, весь сюжет которых можно свести к паре непечатных слов, и почти ничего не пишу, потому что похожие на дохлых тараканов буквы вызывают отвращение. Я пью холодный тоник и ничего не ем, не поднимаю трубку телефона и игнорирую весело помаргивающие сообщения аськи. В такие дни мне противен весь мир, но больше всего - я сама.



Лена называет это "состояние нестояния". Я предпочитаю бодлеровское слово "сплин". Впрочем, даже если я назову свое настроение "депрой" или "хандрой", оно вряд ли изменится к лучшему.



Ну да ничего. И это пройдет.

Мне: "Ты опять хочешь поехать в Россию следующим летом? Может, лучше в Европу?"

Я: "Ну... Неплохо бы, конечно... Но в Европе - памятники архитектуры, а в России - друзья. Было бы о чем думать."



***



Я воспринимаю мир через слова. Мне нравятся определенные образы, символы, сочетания букв и звуков. Мне нравится, когда форма слова походит на его суть: "меч" - короткий резкий звонкий как удар, "боль" - гладкая холодная горькая как привкус слез на губах, "след" - плотный и ровный как отпечаток босой ступни на росистой траве, "сияние" - колеблющееся и мерцающее как разлитый в воздухе свет, а еще - "бронза", "страх", "ненависть", "мед", "сумерки", "пульс", "чудо", "искры", "крылья", "ожог", "лукавый"...

Одно из таких слов - "ласка" и все его производные: "ласонька", "ласковый", "ласкать", "ластиться". Теплые, пушистые, нежные слова. Когда слышу (вижу) их, сразу начинаю тихонько улыбаться самой себе, голову заполняют плавные мягкие мысли и кончики пальцев подрагивают от желания кого-нибудь погладить.



..а я не умею быть ласковой.

Я не умею говорить комплименты, не умею утешать, не умею поднимать настроение, не умею прикасаться с небрежной, ни к чему не обязывающей легкостью.

О плохом я говорю правду, о хорошем не говорю вовсе, я заменяю жалость насмешкой, молча завидую чужому остроумию и берегу память о каждом случайном, ничего не значащем прикосновении, как великое сокровище, как неповторимое произведение искусства.



...



По-моему, все люди в определенной степени - сумасшедшие. У каждого свои странности (заскоки, пунктики, повернутости - называйте, как хотите, смысл от этого не меняется).



...



Хн. Сама не знаю, что именно я всем этим хотела сказать...

Дома есть интернет. Опять буду ложиться в непотребное время...



***



Купили сегодня два листа фанеры и ролики. Завтра у моего стенного шкафа будут двери.



Еще надо повесить жалюзи, а то я каждый вечер устраиваю немногочисленным прохожим бесплатный стриптиз.



***



Просто так:



Березовые сережки оставляют на пальцах сладковатую желтую пыльцу. Лето. Пахнет медуницей и хвоей. Земля у ручья темная и влажная, покрытая густой травой. Я откидываюсь спиной на жесткий неровный ствол и закрываю глаза. Тени ветвей осторожно гладят изнанку моих век. Шелест листьев переплетается с журчанием воды. Сон неслышно ступает по травяному ковру, взъерошивает мои волосы ветреными пальцами.

В лесу нет места тишине, нет места пустоте. Тоска - это песня волка, чья кровь - лунное серебро. Одиночество - это отражение месяца в черной воде озера. Боль - это терпкие капли смолы на острых гранях поваленной ветром сосны. Смерть - это радуга листопада, плотный кокон гниющих листьев, из которого по весне вылупятся зеленые побеги.

Луч солнца касается моих губ как улыбка. Ощущение тепла и покоя. Ветер раскачивает дерево, к которому я прижимаюсь, и мне кажется, что меня несет по течению. Несет все дальше и дальше, туда, где стирается грань между землей и небом, туда, где весь мир залит густым золотым светом, у воды сладкий вкус березового сока, а в воздухе разлит медовый аромат пижмы.

Мне снится лето, и солнце, и счастье. Покачиваются на ветру тонкие березовые сережки.

Сегодня мы с Катей шли по 42-ой, зевали, болтали, потягивали горячий шоколад (звучит куда лучше чем "какао"!) и думали о своем. Облизывались на итальянские пирожные в запредельно дорогой кафешке и на Орландо Блума на огромном, в целую стену плакате. Я вспоминала, что мне нужно сделать на работе, и рассеянно бродила взглядом по сторонам. И тут я увидела его. В витрине G.A.P., рядом с черно-белыми фотографиями стильно уложенных моделей в коротких курточках и обтягивающих джинсах, он со своей пышной гривой кудрявых волос, в бесформенном балахоне и заляпанных краской штанах, смотрелся воплощением Жизни.

Я по инерции продолжала двигаться, не отрывая от него восхищенного взгляда. Споткнулась, выпрямилась, окунулась в его черные смеющиеся глаза. Он обжег меня насмешливой улыбкой.

Витрина G.A.P. закончилась, и в зеркальном окне следующего здания я увидела шальное, полубезумное желание в глазах своего отражения.



Пожалуй, теперь я верю в любовь с первого взгляда.

Когда выходишь на улицу, кажется, что кожа сейчас расплавится и стечет с костей на асфальт мутно-белыми каплями. Воздух липко льнет к телу, ветер жадно слизывает капельки пота с висков. Все время хочется пить.



***



Было бы время, скучала бы по тебе, но времени, хвала Мерлину, нет. Есть матрас на полу, залитая солнечным светом кухня, узкие проходы между коробками - от входной двери до комнаты. Есть много бессмысленно-необходимых мелочей и много грандиозных планов на будущее. Есть лето за окном и бутылка ледяной воды, оставляющая мокрый отпечаток на ладони. Есть короткие вырванные из реальности ночи и долгие сонные дни. И есть жизнь, - смесь фантазии и свободы, - упруго пульсирующая где-то в глубине сознания.

Эрик.



Это не любовь. И даже не влюбленность. И не яркое, сладкое как нагретый солнцем мед слово crush. И не легкое, нежное как душистая пыльца слово infatuation. Это что-то другое - безымянное, лишенное традиционного определения.



Просто, когдя я слышу его голос, то целых две секунды не могу дышать. Просто, когда он рядом, моя кожа вспыхивает огнем - от ключиц до кончиков ушей. Просто, когда он произносит мое имя, я забываю смысл издаваемых гортанью звуков. Просто, когда он проходит по коридору, я поворачиваюсь ему вслед и впитываю его неровную походку и контур обтянутой темной тканью спины. Просто, когда он склонятся над очередным файлом, я скольжу взглядом по его опущенным ресницам и немыслимо-светлым волосам и .. хочу.



Хочу поцеловать эти тонкие бледные губы, дотронуться подушечками пальцев до этих белесых ресниц, запустить руки в мягкий ворох жемчужно-золотистых волос.



Мне нравится, как звучит мое имя, произнесенное его голосом. Мне нравится, его имя и его улыбка, мне нравится его прическа и его узкие запястья, мне нравится его манера говорить и одеваться. Но, наверное, этого не достаточно, чтобы влюбиться...

Когда (если?) у меня будут дети, я хочу..



..чтобы стены нашего дома были увешаны улыбающимися фотографиями. ..чтобы на полках стояли разноцветные творения из пластелина и папье-маше, а за стеклом прятались от пыли сверкающие трофеи со спортивных соревнований. ..чтобы яркие магниты удерживали на холодильнике неуклюжие попытки детского стихосложения и трогательные намеки на живопись. ..чтобы ненавязчиво охраняли прошлое старые потрепанные игрушки с оторванными лапами и стертыми лицами. ..чтобы весь дом был наполнен солнечным весенним присутствием, светлой тенью ясных взглядов, рыжих веснушек и звенящего смеха.



..чтобы я их любила.



***



Хотела написать про вчерашний вечер (две классые собаки, два нормальных парня, десяток видеоигр и три стакана виски с кока-колой) и про сегодняшнее утро (черное зеркало небоскребов, в котором отражается мутное небо, размыто-жемчужный город, нарисованный чьим-то воображением, поздний завтрак на теплых шершавых ступеньках под накатывающую как прибой музыку, горячий шоколад из картонного стаканчика и на прощание - короткий порыв холодного хрустального ветра...), но мне лень.

Ее зовут Юкка. У нее - рыжие волосы и лисьи глаза, пушистые тапочки, вязаный шарф, рюкзак со значками и быстрые рваные движения похожие на танец.

Его зовут Хельгус. У него - медовые кудри до плеч и искорки смеха в зрачках, чуткие пальцы, узкие бедра и полоска золотой кожи между сползшими джинсами и задравшейся майкой.

Она улыбается не мне.

Он спит не со мной.

Но мне нравится на них смотреть.