Я... А что я? Я соскучилась по тебе, конечно. Я хочу что-нибудь тебе рассказать, чтобы ты прочитал и улыбнулся. Или не улыбнулся, но чтобы обязательно вспомнил обо мне. А что рассказать? Ничего не происходит. На работе сегодня раздавали бесплатные ручки, и я взяла себе одну в форме шприца. В колледже я писала тест по математике и, отняв от трех один, получила четыре. Дома я уже неделю собираюсь убрать перед бабушкиным приездом, а вещи по-прежнему лежат на своих местах. Я досмотрела четвертый сезон "Ангела", прочитала еще сорок страниц книги, которую я читаю в метро, съездила с папой за едой. Последние две недели питаюсь апельсиновым соком и йогуртами. Нет, это не диета, это просто я, как совсем маленькие дети, всегда точно знаю, что именно нужно моему организму, и в данный момент ему нужны йогурты и апельсиновый сок. За окном вчера висела уже не совсем полная луна, а сегодня вспыхивают сухие бесшумные молнии. Я сходила к врачу, сделала рентген и эхокардиограмму, отвертелась от анализа крови и получила от нее нужный рецепт. Москва все ближе, и меня поочередно накрывает волнами муторного страха и нетерпеливого ожидания. Учиться осталось две недели, я уже решила, какие предметы буду брать летом и осенью, но понятия не имею, что буду делать, когда закончу колледж. От мыслей о пока еще далеком, но неотвратимом будущем становится плохо, так что я о нем не думаю. Думаю о тебе, о Тиме, о Юкке, о Любе, об Оле с Юриком, о Кате, о папе и бабушке, а еще иногда о тех, кого уже нет. О смерти не думаю, и это странно. Почти непривычно и, наверное, хорошо. Я хочу сочинить что-нибудь - рассказ или стихотворение, но я не умею сочинять просто так. Мне нужна какая-нибудь мысль, мне нужен образ или порыв, мне нужно чувство или застывшее мгновение - что-нибудь, но не эта вялая сырая пустота размеренных дней, где каждой минуте отведено свое место. Рутина притупляет боль и убивает вдохновение. Слова - кровь моего сознания, они темными липкими каплями сочатся из рваных царапин, багровыми струйками стекают из тонких порезов. Но сейчас мое сознание целостно, оно неповредимо – ноженепротыкаемо и пуленепробиваемо. А за окном все-таки пошел дождь, и это значит, что поход в laundromat откладывается как минимум до завтра. Я слушаю гром и думаю почему-то про соевый соус и про шрифт Courier, про Ника и последнее эссе, про тетрадки с радужными обложками и про консервированные ананасы. И про тебя, потому что я по тебе соскучилась. Хн.